Отец, слава Всевышнему, твой сын жив и невредим. Передай маме и сестрам, что их сын и брат цел и здоров, хотя его дух серьезно пострадал во время произошедшего сражения.
Спасибо, отец, благодаря твоему письму меня очень тепло приняли в 8-ом Королевском полку, все офицеры люди полные мужества и галантности, настоящие дворяне и джентельмены - цвет нации, особенно полковник Эдвард Вульф. Именно под командованием столь выдающегося офицера мне приходится служить Королю и Англии.
После того, как стало понятно, что битва неизбежна - мы все стали к ней готовиться, к стыду хочется сказать, что часть офицеров вела себя не совсем по-джентельменски: часть моих же собраьев-лейтенантов ознаменовали подготовку к грандиозному празднику Смерти и Славы попойками и непристойным поведением.
Наш батальон входил в состав второй линии правого крыла нашей армии, перед нами на поле расположились славные подданные нашего Короля - сыны Ганновера; многие выглядят смышлеными, многие носят усы, а офицеры умеют говорить по английски.
Центр и левое крыло занимали наши союзники, поданные Короля Пруссии, все ожидали Фридриха лично, но Король не приехал, наверное именно поэтому события развивались не столь решительно и стремительно, как мы привыкли слышать о Пруссаках.
Наконец, настало утро Битвы.
Отец, я так много слышал о твоих подвигах во время Войны за Испанское Наследство, что не мог позволить себе быть испуганным для своих людей.
Мои люди - хорошие простые парни, не очень галантные, но хорошо знающие свое дело, а сержант Доусон - он умеет читать и неплохо знает французский и мы провели несколько приятных вечеров в разговорах о французской поэзии. Так что, хвала Всевышнему, моя первая битва была в кругу ветеранов и джентельменов.
Нашей бригаде были поставлены достаточно простые задачи - мы должные прикрывать тыл ганноверской бригаде и не пустить противника к одиночной церквушке, расположенной недалеко у развилки тракта.
Настроения у высших офицеров на нашем фланге с утра были не самые радужные - противник превосходит нас числом, а также вдвое превосходит нас в тяжелой артиллерии, к тому же на поле кроме австрийцев были доселе неизвестные нам варвары с далекого Востока - подданные Султана из Оттоманской Порты.
Начало Битвы - это захватывает дух: рокот барабанов, звуки флейт, отзвуки писка волынок, хлопание знамен на ветру, а также отрывистые команды сержантов и зычные голоса наших капитанов, перемежающиеся с далекой коннонадой пушек. Видеть людей построенный в линии, лица устремлены в сторону противника, блеск в глазах и негромкие разговоры солдат, пресекаемые сержантами. Снующие туда-сюда ординарцы, суетливые артиллеристы со своим скарбом и лошадьми и эта застывшая красота поля, на котором в скором времени прольется много крови.
Первая линия вышла на свое место и застыла словно войны из древних легенд.
Наш батальон занял церковь и расположился вдоль ее ограды, многие солдаты повеселели, говорят, что нет ничего лучше доброй старой церковной ограды.
Наша рота расположилась у самого края западной стороны церковной земли и именно рядом с нами произошел военный совет высших офицеров во-главе с нашим бригадным генералом сэром Кингсли, я не был удостоен чести непосредственно присутствовать на совете, но волей Случая я слышал и видел почти все.
Один из ганноверских генералов очень эмоционально говорил, что надо атаковать, пока противник не сравнял с землей церковь, а нас всех не перебили ядрами и картечью, что более чем двукратное превосходство в артиллерии и значительное превосходство в людях полностью лишают нас возможностью воспользоваться защитными свойствами нашей позиции и только атака, пока противник не развернулся и не установил свои пушки, сможет принести необходимое смятение в порядки противника и даст возможность нашим союзникам разбить противника на своем фланге и помочь нам.
Другой блистательный британский генерал, прости отец я не могу вспомнить ео имени, говорил, что только глухая оборона сможет спасти положение и необходимо подумать об отступлении и выборе новой позиции для боя. Сэр Кингсли явно колебался, он был задумчив и немногословен, однако его глаза ярко вспыхнули, когда один из немцев напомнил ему о его Долге перед Королем и Англией.
"... даже если мы все погибнем, мы сделаем это со Славой!!!" - напоследок сказал сэр Кингсли и по рядам наших войск разнеслось "за Славой!", "за Короля!!!"
и мы начали выдвигаться навстречу Смерти и Славе.
я смутно помню дальнейшие четыре часа, это было похоже на нескончаемый кошмар: мы шли вперед, по команде останавливались, давали залп за залпом, люди с черными от пороховой гари лицами, с отрешенными минами на них, отлаженными многодневной муштрой движениями перезаряжали мушкеты: "Товсь! Огонь!!!!". Перезарядка, заполнение погибших в передней шеренге солдатами из второй и третьей шеренг, "Поднимите Знамя Короля!!!" - новый гренадер поднимал липкое и скользкое от крови древко... Знамя полощет по ветру... сквозь мушкетный треск и свист пролетающих пуль, а также крики умирающих и крики живых людей слышен далекий стук барабана.... "Лейтенант! Лейтенант! Помогите Капитану!"... но капитан уже мертв, изувеченное тело без ног еще несколько мучительных секунд изгибается дугой среди месива тел, попавших под картечный залп. "Товсь! Огонь!!!". Залп, уже не такой стройный как в первые минуты боя, но все еще сильный и мощный. Перезарядка, замена погибших. Несколько шагов вперед "Товсь! Огонь!!!". Сквозь редкие прорехи в густом пороховом дыму мы видим противника: 200 ярдов - "Огонь!!!", 180 ярдов "Товсь! Огонь!!!", 150 ярдов, 90 ярдов - "Товсь! Огонь!!!". Словно куклы падают люди. Далеко-далеко стучит барабан, полощет на ветру Знамя... перезарядка..."Лейтенант! Примите командование!". Из-за дыма я не вижу свою Северную Путеводную Звезду, Альфу и Омегу исчисления расстояния и сторон света для меня и моих людей, я не вижу нашего Знамени, рядом с ним наш полковник... видишь Знамя - значит мы еще деремся... вот оно, Боже какое красивое! "Товсь! Огонь!!!" - "Сержант, выравнивайте ряд!"... наш полковник пытается перекричать вражеский оружейный залп "... мальчики вперед! За Коро..." конец фразы поглотил залп, но все прекрасно все понимают... наконец, мы видим как отступает батальон противника
Мы видели как побежали доблестные ганноверцы, потеряв до трети своих людей под огнем артиллерии и мушкетным огнем противника, но мы знали свой Долг - потеряв четверть людей мы продолжали идти дальше. Полковник Вульф был ранен, его вытащили из-под умирающей лошади и попытались оттащить за линию, но он наотрез отказался, опираясь на одного из солдат он высоко поднял шпагу, нанизав на нее свою треуголки и повел своих людей дальше... и люди пошли. Сквозь град картечи, прямо на вражескую батарею.
"за Славой"!... кажется прямо в мое лицо выстрелило сразу несколько огромных орудийных стволов, но я оказался жив... многие солдаты, что не были разорваны в клочья картечью, были обессилены и не могли идти дальше, сержанты пытались организовать людей как могли, но это было невозможно сделать, батальон был обескровлен.
Именно в таком состоянии нас настигла ночь и конец Битвы.
Говорят, что чудный был день: правее нас поддерживала бригада кавалерии, состоящая из британских и ганноверских драгун, которые силами четырех эскадронов опрокинули и погнали целую бригаду гренадеров Австрии, представляете? Ну что за смельчаки! Солдаты в нашей роте называют их теперь "собиратели медвежьих шапок".
Дядя Юра нарисовал очень подробную карту игры:
