Генерал-лейтенант Маннерс, маркиз Гранби - зашел в свою палатку где ординарец помог ему стянуть сапоги и пододвинул банкетку к походному рабочему столу. Маннерс устало плюхнулся на складной стул и забросил левую ногу на банкетку - от него смердило лошадью, порохом и потом.
Маркиз устало смотрел на непостоянное пламя свечей и только голос ординарца отвлек его от этого занятия:
- вина, еды, Милорд?
- Винсент, принеси писменные принадлежности... да, и поесть... и выпить (маркиз только сейчас осознал, как он голоден и как его мучает жажда). А еще, Винсент, попроси этих оболдуев заткнуться (на заднем фоне шумели молодые офицеры и солдаты, лагерь жужжал как целая пасека разбуженных пчел)
- Слушаюсь, Милорд...
Ординарец поспешно вышел из палатки и Маннерс услышал, как тот прикрикнул на орущих около палатки солдат, потом крикнул слугам, чтобы те приготовили маркизу еды и взяли из повозки из кованного сундука две бутылки вина... и что если они притронуться к вину, то он собственноручно исполосует их спины так, что прусские сержанты обзавидуются.
Маркиз невесело усмехнулся. Многие прусские солдаты предпочли бы сейчас палку сержанта, нежели то, что с ними произошло...
-Милорд, подавать еду, или сначала писменное? Ординарец, как всегда бесшумно появился на входе в палатку.
- Налей вина, и подавай писменные принадлежности, как закончу несите еду.
На столе появился ящик с гусиными перьями, мелом и двумя склянками с чернилами.
- Еще света, Милорд?
- Оставь меня, Винсент...
Ординарец тихо удалился.
Налив себе в бокал вина, Маркиз сделал большой глоток, взял бумагу и начал писать:
" Его Величеству Королю Великобритании и Ирландии, курфюрсту Ганноверский и герцогу Брауншвейг-Люнебургскому, Георгу Второму.
Ваше Величество сего дня (далее число) был свидетелем великой битвы, произошедшей близь города Штольбурга, который находится на границе германских княжеств и Голландии.
Промыслом Божьим, я был в штабе Принца Генриха Прусского как перед, так и во время великой фурии произошедшего сражения, в коим нам посчастливилось одержать победу..."
Маркиз устало прикрыл глаза - так много всего произошло за последние сутки.
Совместно с другими офицерами британских сил и офицерами из Ганновера они устроили дружеские посиделки с картами и вином накануне сражения. Все было так просто и ясно - сил "союзников" было больше, ядро армии - "прусская пехота" - железные бруски, а не люди с задубленой от офицерских и сержантских палок спинами.
Однако уже под утро от лазутчиков и перебежчиков узнали, что к армии австрийцев присоединились силы Франции и Испании. Не очень большое их количество, но оно несколько
меняло представление о противнике...
Наутро с больной головой (кстати сэр Кингсли чувствовал себя не лучше, да и солидный карточный проигрыш также не улучшал ему настроения) мракиз присоединился к Штабу, где проводились последние подготовления к битве.
Принц, в отличии от своего старшего родственника обладал меньшей тягой к необычным тактическим ходам и меньшей любовью к военным авантюрам, однако сегодня от предложил достаточно необычный план сражения, генералы штаба с некоторым недоумением смотрели на карту, переводили взгляд на поле предстоящего сражения и задавали вопросы:
- значит мы не будем атаковать кавалерией по открытому участку? - спросил фон Кроков
- нет, этого от нас противник ожидает в первую очередь - Принц улыбнулся - я предлагаю его удивить...
- как бы не удивится самим - пробормотал полковник Эллиот слишком громко, чем того требовали приличия
- Генерал! - Принц обратился к недовольному британскому полковнику - я думаю, что ответственность полностью лежит на моих плечах, ваш Король согласился с верховенством Пруссии в военных вопросах в Европе
Наша диспозиция и задачи были следующими: Ганновер находился в центре и слева на правом фланге, их задача была завязать бой перед городом и в его окрестностях; британские бригады (сэра Кингсли и генерала Вальдгрейва) находились на правом фланге и должны были совместно с кавалерией полковника Эллиота связать австрийский фланг боем; основная же "работа" ложилась на прусский левый фланг - где в небольшой деревушке Брандфройнд был собран основной "кулак" пруссаков гренадерская бригада? состоящая из ветеранов предыдущих сражений, поддержанная обыкновенной пехотной бригадой.
- Господа - Принц, обвел глазами присутствующих офицеров - мы ударим с левого фланга,
после чего сомнем их центр и заставим капитулировать!
Утренний туман потихоньку рассеивался - проявились очертания боевых порядков противника:
Мы с интересом рассматривали противника, который, действительно не ожидал подобного развития событий:
- квалерия австрийцев была в резерве на левом фланге, ожидая прусскую кавалерию
- французы, сами того не ведая, встали на пути "прусского кулака", испанцы и баварцы находились на правом фланге войск противника, гренадеры австрии стояли в колоннах напротив города, намереваясь его знаять. Перед британо-ганноверскими позициями находилось две бригады австрийской пехоты, силы равные силам наших соотечественников.
Все это марких вспоминл уже без того трепета, который был у него в тот момент, но надо было писать письмо Королю, посему он опустил перо в чернила и продолжил письмо
"... прусские пехотные бригады ударили в правый фланг противника и разгромили его, в этом отдельная заслуга бригады фон Мюнхова, гренадеры которого ценой многих жизней, схватились в французами в рукопашной схватке, потеряв до трети своих людей. В центре войска Короля Пруссии совместно с ганноверской гвардейской бригадой ударили по врагу и привели его в замешательство и последующее бегство. На левом фланге британские батальоны стояли насмерь, умело стреляя и уничтожая австрийцев в великом множестве, однако стоит отметить полковника Эллиота, который благодаря своим действиям приостановил атаку кирасирской бригады противника, потеряв множество своих людей, кои были рассеяны превосходящим противником, однако сохранил знамена ..."
Последние слова марких скорее царапал, нежели писал, так как чернила давно закончились на стилусе писчего пера.
Как мало слов. Как много жизней.
Как британец, маркиз скорее следил за происходящим на правом фланге, где дрались британцы, нежели за прусскими передвижениями.
Сражение началось внезапно, четкие линии пехоты с развевающимися знаменами пришли в движение. С обеих сторон.
Австрийцы неумолимо приближались к линиям бригады сэра Кингсли, который не смотря на сильнейшую головную боль, держался молодцом, гарцуя на своем жеребце в первых линиях
среди своих солдат.
Полковник Эллиот оценив ситуацию и посчитав одинокую австрийскую батарею хорошей причиной для атаки - покинул линию и устремился под холмы, на которых развертовалась батарея, он успел вовремя, автрийцы не могли обстреливать из своих 12 фунтовых орудий его кавалерию; однако его маневр привлек внимание австрийского командования и в его сторону неторопливо сдвинулась вся масса австрийской тяжелой кавалерии. Полковник выехал на гребень холма и в одно мгновение оцелил ситуацию - один из его офицеров с донесением был отправлен в штаб. Эллиот понимал, что его парни не выдержат удара знаменитых австрийских
кирасиров, которых по самым скромным его подсчетам было минимум в два раза больше.
Две армии неумолимо сближались. Британо-ганноверский фланг (получивший приказ выйти в поле и встретить противника ружейным огнем) расправив знамена под барабанный бой вышел в поле и красивыми линиями сблизился с противником. Роты горцев, 88-го шотландского полка, в рассыпном строю первыми вступили в бой, открыв огонь по наступающим батальонам австрийцев, нанеся им на этом фланге первые потери.
Буквально через несколько минут открыла огонь артиллерия с обеих сторон, вздыбливая влажную от утренней росы землю перед батальонами. Часть ядер угодила в ряды 30-го пехотного полка убив и нанеся увечия паре десятков человек. Командир полка Джон Кэмпбелл приказал сомкнуть ряды и "... не обращать внимания на эти смешные попытки противника остановить таких молодцов, как его солдаты", чем вызвал крики "ура!". Тогда его солдаты не знали, что к вечеру они потеряют порядка 160 человек убитыми и ранеными, сейчас же они шли вперед воодушевленные бравадой своего полковника.
В центре и на левом фланге пруссаки со свойственной им решимостью подобно "ходячим человеческим стенам" шли на противника, стремительно сокрашая расстояние.
Первыми опомнились испанцы и баварцы, попытавшиеся создать подобие обороны.
Ганноверская гвардейская бригада приблизилась к городу (в этот момент с противоположной стороны в него входили австрийские гренадеры) и шотландские стрелки, приданные к бригаде, уже с интересом осматривали пригороды.
Гранычары австрийцев, которых выставили в первых рядах французской бригады, открыли огонь по наступающим пруссакам:
Это нисколько не охладило пыла прусских гренадеров, более того придало им решимости.
Скирмиширующие перед бригадой сэра Кингсли шотландцы с интересом заметили, занимающихся примерно тем же самым, странных смуглых людей. Многие, особенно молодые шотландские солдаты, отложили мушкеты и достали палашы, где-то на поле запищала волынка, раздались несколько боевых кличей... офицерам стоило больших трудов остановить своих солдат и вернуть их в действиям согласно приказу.
В Штабе получили записку от Эллиота, но так как Принц был всецело занят положением на левом фланге, где наступали его гренадеры, решение о помощи бригаде британской кавалерии затянулось на добрых два десятка минут, однако обратно был отправлен ординарец с запиской в которой говорилось "выполняйте свой Долг, в меру своих сил и с полным старанием", получив которую полковник Эллиот только ругнулся сквозь зубы и ускакал вперед для оценки ситуации - которая была более чем удручающая - огромная масса кирасиров приближалась к гряде холмов, за которой укрылись драгуны. Эллиот с тоской посмотрел на далеких кирасиров пруссаков, которые в паре миль только начинали вое перестроение и движение на правый фланг, а также на наступающую британскую пехоту, для которой встреча с австрийской кавалерией было более чем некстати. Полковник еще раз причитал записку из Штаба. Ругнулся. Вернулся к своим эскадронам и приказал строится и готовить карабины... им предстоял последний бой.
Дальше события развивались с бешенной скоростью:
Пруссаки атаковали в колоннах позиции французов, понеся олоссальные потери от мушкетного огня, но атаковали не оычные войска, атаковали "железные люди" Фридриха - гренадерские батальоны состоящие из ветеранов предыдущих кампаний, они выдержали свинцовый дождь и устремились в штыковую атаку, французы не выдержали напора начали отступать батальон за
батальоном.
Огонь линейных батальонов 12-го пехотного и 20-го пехотного полков, поддержанных меткой стрельбой рот шотландских стрелков на некоторое время приостановили продвижение австрийцев.
Но, не смотря на локальные успехи пехоты, на правом фланге в гряде холмов происходило неторопливое продвижение массы австрийских кирасиров.Которые вышли на край гряды в прямой видимости малочисленных британских драгун. Британцы произвели несколько залпов из своих карабинов и приготовили палаши...
Как говорят выжившие очевидцы, как таковой кавалерийской сшибки не было. Австрийцы медленно начали свое неостановимое движение в сторону британцев, те видя, что остановить атаку невозможно вытащили палаши и устремились на встречу. Кавалерия с обеих сторон начала движение фактически в упор друг к другу. Лошади успели максимум перейти с шага на галоп... потом обе массы кавалерии смешались:
Сама схватка длилась не долго - два эскадрона фактически полностью были перебиты, другие два, более везучие (т.к. противник атаковал в колонне и только первые два ряда могли участвовать в схватке) понесли потери и вся бригада откатилась назад...
Австрийская кавалерия начала перестраиваться для следующего рывка.
Вот так британские драгуны, ценой множества жизней приостановили "каток" кирасиров Австрии.
Тем временем австрийская пехота тоже начала перестрелку с британскими батальонами и батальонами ганноверцев. Солдаты скошенные мушкетным онем валились с обеих сторон, однако британская стрельба была эффективнее.
Пруссаки медленно но верно додавливали свой фланг, полностью разбив и обратив в бегстов французов и нависая волной над испано-баварской бригадной. Гренадеры, обескровленные предыдущей атакой, захватили тяжелую артиллерию французов (кстати стоившую еще жизней ветеранов) и позволили себя "сменить" свежей бригадой.
В центре, прямо напротив города, бригада австрийских гренадеров решила атаковать во фланг прусскую пехотную бригаду и вышла из города, однако была атакована гвардейской бригадой ганноверцев и понеся тяжелейшие потери отступила с поля боя.
Генерал-лейтенант Маннерс, маркиз Гранби - отложил письмо... посмотрел на него, присыпал мелом, после чего приложил свою фамильную печать к воску, запечатывая письмо и позвал ординарца:
- Винсент, где черт возьми моя еда? И принеси мне выпить что-либо покрепче вина...
Потери мы будем считать завтра, а сегодня он поест, выпьет и ляжет спать.
Маркиз устало смотрел на непостоянное пламя свечей и только голос ординарца отвлек его от этого занятия:
- вина, еды, Милорд?
- Винсент, принеси писменные принадлежности... да, и поесть... и выпить (маркиз только сейчас осознал, как он голоден и как его мучает жажда). А еще, Винсент, попроси этих оболдуев заткнуться (на заднем фоне шумели молодые офицеры и солдаты, лагерь жужжал как целая пасека разбуженных пчел)
- Слушаюсь, Милорд...
Ординарец поспешно вышел из палатки и Маннерс услышал, как тот прикрикнул на орущих около палатки солдат, потом крикнул слугам, чтобы те приготовили маркизу еды и взяли из повозки из кованного сундука две бутылки вина... и что если они притронуться к вину, то он собственноручно исполосует их спины так, что прусские сержанты обзавидуются.
Маркиз невесело усмехнулся. Многие прусские солдаты предпочли бы сейчас палку сержанта, нежели то, что с ними произошло...
-Милорд, подавать еду, или сначала писменное? Ординарец, как всегда бесшумно появился на входе в палатку.
- Налей вина, и подавай писменные принадлежности, как закончу несите еду.
На столе появился ящик с гусиными перьями, мелом и двумя склянками с чернилами.
- Еще света, Милорд?
- Оставь меня, Винсент...
Ординарец тихо удалился.
Налив себе в бокал вина, Маркиз сделал большой глоток, взял бумагу и начал писать:
" Его Величеству Королю Великобритании и Ирландии, курфюрсту Ганноверский и герцогу Брауншвейг-Люнебургскому, Георгу Второму.
Ваше Величество сего дня (далее число) был свидетелем великой битвы, произошедшей близь города Штольбурга, который находится на границе германских княжеств и Голландии.
Промыслом Божьим, я был в штабе Принца Генриха Прусского как перед, так и во время великой фурии произошедшего сражения, в коим нам посчастливилось одержать победу..."
Маркиз устало прикрыл глаза - так много всего произошло за последние сутки.
Совместно с другими офицерами британских сил и офицерами из Ганновера они устроили дружеские посиделки с картами и вином накануне сражения. Все было так просто и ясно - сил "союзников" было больше, ядро армии - "прусская пехота" - железные бруски, а не люди с задубленой от офицерских и сержантских палок спинами.
Однако уже под утро от лазутчиков и перебежчиков узнали, что к армии австрийцев присоединились силы Франции и Испании. Не очень большое их количество, но оно несколько
меняло представление о противнике...
Наутро с больной головой (кстати сэр Кингсли чувствовал себя не лучше, да и солидный карточный проигрыш также не улучшал ему настроения) мракиз присоединился к Штабу, где проводились последние подготовления к битве.
 |
| общий вид поля боя |
Принц, в отличии от своего старшего родственника обладал меньшей тягой к необычным тактическим ходам и меньшей любовью к военным авантюрам, однако сегодня от предложил достаточно необычный план сражения, генералы штаба с некоторым недоумением смотрели на карту, переводили взгляд на поле предстоящего сражения и задавали вопросы:
- значит мы не будем атаковать кавалерией по открытому участку? - спросил фон Кроков
- нет, этого от нас противник ожидает в первую очередь - Принц улыбнулся - я предлагаю его удивить...
- как бы не удивится самим - пробормотал полковник Эллиот слишком громко, чем того требовали приличия
- Генерал! - Принц обратился к недовольному британскому полковнику - я думаю, что ответственность полностью лежит на моих плечах, ваш Король согласился с верховенством Пруссии в военных вопросах в Европе
Наша диспозиция и задачи были следующими: Ганновер находился в центре и слева на правом фланге, их задача была завязать бой перед городом и в его окрестностях; британские бригады (сэра Кингсли и генерала Вальдгрейва) находились на правом фланге и должны были совместно с кавалерией полковника Эллиота связать австрийский фланг боем; основная же "работа" ложилась на прусский левый фланг - где в небольшой деревушке Брандфройнд был собран основной "кулак" пруссаков гренадерская бригада? состоящая из ветеранов предыдущих сражений, поддержанная обыкновенной пехотной бригадой.
- Господа - Принц, обвел глазами присутствующих офицеров - мы ударим с левого фланга,
после чего сомнем их центр и заставим капитулировать!
Утренний туман потихоньку рассеивался - проявились очертания боевых порядков противника:
 |
| левый фланг австрийцев |
 |
| правый фланг австрийцев (франция, испания и бавария) |
Мы с интересом рассматривали противника, который, действительно не ожидал подобного развития событий:
- квалерия австрийцев была в резерве на левом фланге, ожидая прусскую кавалерию
- французы, сами того не ведая, встали на пути "прусского кулака", испанцы и баварцы находились на правом фланге войск противника, гренадеры австрии стояли в колоннах напротив города, намереваясь его знаять. Перед британо-ганноверскими позициями находилось две бригады австрийской пехоты, силы равные силам наших соотечественников.
Все это марких вспоминл уже без того трепета, который был у него в тот момент, но надо было писать письмо Королю, посему он опустил перо в чернила и продолжил письмо
"... прусские пехотные бригады ударили в правый фланг противника и разгромили его, в этом отдельная заслуга бригады фон Мюнхова, гренадеры которого ценой многих жизней, схватились в французами в рукопашной схватке, потеряв до трети своих людей. В центре войска Короля Пруссии совместно с ганноверской гвардейской бригадой ударили по врагу и привели его в замешательство и последующее бегство. На левом фланге британские батальоны стояли насмерь, умело стреляя и уничтожая австрийцев в великом множестве, однако стоит отметить полковника Эллиота, который благодаря своим действиям приостановил атаку кирасирской бригады противника, потеряв множество своих людей, кои были рассеяны превосходящим противником, однако сохранил знамена ..."
Последние слова марких скорее царапал, нежели писал, так как чернила давно закончились на стилусе писчего пера.
Как мало слов. Как много жизней.
Как британец, маркиз скорее следил за происходящим на правом фланге, где дрались британцы, нежели за прусскими передвижениями.
Сражение началось внезапно, четкие линии пехоты с развевающимися знаменами пришли в движение. С обеих сторон.
Австрийцы неумолимо приближались к линиям бригады сэра Кингсли, который не смотря на сильнейшую головную боль, держался молодцом, гарцуя на своем жеребце в первых линиях
среди своих солдат.
Полковник Эллиот оценив ситуацию и посчитав одинокую австрийскую батарею хорошей причиной для атаки - покинул линию и устремился под холмы, на которых развертовалась батарея, он успел вовремя, автрийцы не могли обстреливать из своих 12 фунтовых орудий его кавалерию; однако его маневр привлек внимание австрийского командования и в его сторону неторопливо сдвинулась вся масса австрийской тяжелой кавалерии. Полковник выехал на гребень холма и в одно мгновение оцелил ситуацию - один из его офицеров с донесением был отправлен в штаб. Эллиот понимал, что его парни не выдержат удара знаменитых австрийских
кирасиров, которых по самым скромным его подсчетам было минимум в два раза больше.
Две армии неумолимо сближались. Британо-ганноверский фланг (получивший приказ выйти в поле и встретить противника ружейным огнем) расправив знамена под барабанный бой вышел в поле и красивыми линиями сблизился с противником. Роты горцев, 88-го шотландского полка, в рассыпном строю первыми вступили в бой, открыв огонь по наступающим батальонам австрийцев, нанеся им на этом фланге первые потери.
Буквально через несколько минут открыла огонь артиллерия с обеих сторон, вздыбливая влажную от утренней росы землю перед батальонами. Часть ядер угодила в ряды 30-го пехотного полка убив и нанеся увечия паре десятков человек. Командир полка Джон Кэмпбелл приказал сомкнуть ряды и "... не обращать внимания на эти смешные попытки противника остановить таких молодцов, как его солдаты", чем вызвал крики "ура!". Тогда его солдаты не знали, что к вечеру они потеряют порядка 160 человек убитыми и ранеными, сейчас же они шли вперед воодушевленные бравадой своего полковника.
В центре и на левом фланге пруссаки со свойственной им решимостью подобно "ходячим человеческим стенам" шли на противника, стремительно сокрашая расстояние.
Первыми опомнились испанцы и баварцы, попытавшиеся создать подобие обороны.
Ганноверская гвардейская бригада приблизилась к городу (в этот момент с противоположной стороны в него входили австрийские гренадеры) и шотландские стрелки, приданные к бригаде, уже с интересом осматривали пригороды.
Это нисколько не охладило пыла прусских гренадеров, более того придало им решимости.
Скирмиширующие перед бригадой сэра Кингсли шотландцы с интересом заметили, занимающихся примерно тем же самым, странных смуглых людей. Многие, особенно молодые шотландские солдаты, отложили мушкеты и достали палашы, где-то на поле запищала волынка, раздались несколько боевых кличей... офицерам стоило больших трудов остановить своих солдат и вернуть их в действиям согласно приказу.
В Штабе получили записку от Эллиота, но так как Принц был всецело занят положением на левом фланге, где наступали его гренадеры, решение о помощи бригаде британской кавалерии затянулось на добрых два десятка минут, однако обратно был отправлен ординарец с запиской в которой говорилось "выполняйте свой Долг, в меру своих сил и с полным старанием", получив которую полковник Эллиот только ругнулся сквозь зубы и ускакал вперед для оценки ситуации - которая была более чем удручающая - огромная масса кирасиров приближалась к гряде холмов, за которой укрылись драгуны. Эллиот с тоской посмотрел на далеких кирасиров пруссаков, которые в паре миль только начинали вое перестроение и движение на правый фланг, а также на наступающую британскую пехоту, для которой встреча с австрийской кавалерией было более чем некстати. Полковник еще раз причитал записку из Штаба. Ругнулся. Вернулся к своим эскадронам и приказал строится и готовить карабины... им предстоял последний бой.
Дальше события развивались с бешенной скоростью:
Пруссаки атаковали в колоннах позиции французов, понеся олоссальные потери от мушкетного огня, но атаковали не оычные войска, атаковали "железные люди" Фридриха - гренадерские батальоны состоящие из ветеранов предыдущих кампаний, они выдержали свинцовый дождь и устремились в штыковую атаку, французы не выдержали напора начали отступать батальон за
батальоном.
Британцы, дождавшись когда батальоны австрийцев подойдут на дальность стрельбы открыли залповый огонь, который серьезно проредил первые ряды наступающих войск.
Но, не смотря на локальные успехи пехоты, на правом фланге в гряде холмов происходило неторопливое продвижение массы австрийских кирасиров.Которые вышли на край гряды в прямой видимости малочисленных британских драгун. Британцы произвели несколько залпов из своих карабинов и приготовили палаши...
Сама схватка длилась не долго - два эскадрона фактически полностью были перебиты, другие два, более везучие (т.к. противник атаковал в колонне и только первые два ряда могли участвовать в схватке) понесли потери и вся бригада откатилась назад...
Австрийская кавалерия начала перестраиваться для следующего рывка.
Вот так британские драгуны, ценой множества жизней приостановили "каток" кирасиров Австрии.
Тем временем австрийская пехота тоже начала перестрелку с британскими батальонами и батальонами ганноверцев. Солдаты скошенные мушкетным онем валились с обеих сторон, однако британская стрельба была эффективнее.
Такая "разделка" мушкетным огнем и полковой артиллерией будет продолжаться порядка полутора часов, будут и моменты героизма, как например рывок гранычар и ранение ганноверского генерала, так и монотонная пехотная работа, заполненная болью мушкетным дымом, огнем и стонами раненых товарищей.
Как сказал онин из молоденьких лейтенантов 20-го пехотного полка, который раненый, весь измазанный своей и чужой кровью, чумазый от порохового дыма, но с улыбкой на все лицо - т.к. хирург сказал ему, что рана сквозная и ампутировать ногу он не будет:
- когда я спросил у батеньки, который воевал с шотландцами во время Восстания Принца Красавчика Чарли и служил капитаном в одном из полков, папа, а как выглядит поле боя? Он усмехнулся и сказал - сынок, в свое время увидишь, но не жди много. Теперь я его понимаю - из батальона поле боя выглядит, как густое облако порохового дыма... нихрена не видно...
Пока пехота делала свое дело - убивала друг друга.
Австрийская кавалерия перестраивалась и выходила на новый рубеж атаки. Британская же кавалерия перестроившись и потерям половину своей численности - готовилась до последнего удерживать позиции и не пускать кавалерию противника к пехоте.
Пруссаки медленно но верно додавливали свой фланг, полностью разбив и обратив в бегстов французов и нависая волной над испано-баварской бригадной. Гренадеры, обескровленные предыдущей атакой, захватили тяжелую артиллерию французов (кстати стоившую еще жизней ветеранов) и позволили себя "сменить" свежей бригадой.
В центре, прямо напротив города, бригада австрийских гренадеров решила атаковать во фланг прусскую пехотную бригаду и вышла из города, однако была атакована гвардейской бригадой ганноверцев и понеся тяжелейшие потери отступила с поля боя.
Фактически на этом битва и закончилась, однако хотелось бы вспомнить о коротком эпизоде самопожертвования и героизма. Автрийские кирасиры вышли на расстояние броска на британскую пехоту, слишком занятую перестрелкой с пехотой противника и слишком поздно заметившая в думу сражения нависшую над ней угрозой.
Остатки бригады полковника Эллиота контратаковали кирасиров противника отдав свои жизни отвлекая австрийцев от первоначальной цели. Тем временем резерв Штаба подошел на фланг в составе двух кирасирских и одного драгунского полка кавалерии, что окончательно перевесило чаши весов в пользу британцев.
Полковник Эллиот без вести пропал (на момент написания письма)...
Генерал-лейтенант Маннерс, маркиз Гранби - отложил письмо... посмотрел на него, присыпал мелом, после чего приложил свою фамильную печать к воску, запечатывая письмо и позвал ординарца:
- Винсент, где черт возьми моя еда? И принеси мне выпить что-либо покрепче вина...
Потери мы будем считать завтра, а сегодня он поест, выпьет и ляжет спать.
Сумасшедшая баталия, чумовой рапорт, вернее даже записки о Семилетней войне. Талантище!
ОтветитьУдалитьне люблю островитян))) но уважаю...