"... случилось в юности моей мне побывать в полях,

где встретились две сокрушающие силы:

стена огня и стали, а также мужества и гордости стена"

... после своего 20 дня рождения я получил чин лейтенанта 8-го пехотного полка Его Величества короля Великобритании и Ирландии, курфюрста Ганновера и герцога Брауншвейг-Люнебургского.
Я пережил свое первое сражение и остался цел и невредим, наш батальон не был отправлен домой, но был доукомплектован новыми солдатами Его Величества - именно забирая новых людей я познакомился с капитаном Филлипом Доухи - адъютантом сэра Кингсли (наш Бригадный генерал). Оказалось, что у генерала есть свободное место для меняв качестве ординарца.

Доухи по поручению сэра Кингсли (который написал моему полковнику письмо) забрал меня из батальона к себе.
Хотя формально я все еще был лейтенантом 8-го пехотного - моя жизнь стала уже совсем другой. Моя жизнь стала наполняться светскими развлечениями и влиятельными знакомствами.
Однако, кампания в Европе продолжалась и время, увы, не застыло на месте, как бы мне этого не хотелось.
Наши войска пополнялись и новые транспорты везли новые батальоны.  К нам присоединились 20-й, 30-й и 43-й пехотные полки.

Наконец игра в кошки-мышки с противником закончилась и всем стало понятно, что столкновение неизбежно и в ближайшие дни произойдет грандиозная битва.
В воскресенье мы отстояли в церкви небольшую службу в маленьком городке ......, а к обеду стало ясно, что именно  здесь у стен этого Богом забытого поселения произойдет сражение, которое войдет в память потомков.

С раннего утра я находился рядом с нашими офицерами при генеральном штабе, вокруг сновали другие ординарцы - сплошная суета.
Хочется сразу сказать, что руководят кампанией в Европе наши союзники подданные Короля Пруссии, поэтому вокруг меня в большом количестве звучала резкая немецкая речь, но надо отдать должное нашим союзникам  - многие их офицеры достаточно бегло говорят на английском. Приятные люди.

Когда рассеялся утренний туман мы увидели нашего противника, стройные линии солдат в белых мундирах, развивающиеся флаги, далекая барабанная дробь.
Противник был настроен решительно.

Наши войска были сосредоточены следующем образом:
- на левом фланге расположились ганноверская пехотная бригада первой линии и две британские бригады, а также небольшая кавалерийская бригада; усиленная артиллерие (общим количеством 6 12-ф пушек)
- в центре главнокамандующий расположил большую батарею 12-ф пушек (10 штук), а также планировал перебросить гренадерскую бригаду - так получилось, что в ентре наших позиций располагалась гряда холмов с достаточно крутыми оврагами
- правый фланг принадлежал пруссакам

Сражение началось, как обычно, незаметно - немного двинулись вперед линии противника на нашем левом фланге, а им навстречу начали выдвигаться англо-ганноверские батальоны, на правом фланге пруссаки неспеша начали свое движение в сторону стройных линий австрийцев.
Раздались первые гулкие выстрелы орудий.

Я с интересом наблюдал за нашими и прусскими офицерами - это было крайне интересно: до этого я их видел только на светских раутах, да в дружеской компании себе подобных, сейчас же эти люди начали открываться мне в новом свете: сосредоточенные, диктующие приказы, активно жестикулирующие (думаю, это было связано с определенной сложностью понимания друг друга) и обсуждающие друг с другом не светские новости, но судьбы баталии.

Я не был знаком с планом на сражение (только слухи), но очень скоро понял, что что-то пошло не так:
- мне нужен ординарец! Черт подери, где мой ординарец?
взгляд офицера остановился на мне
- лейтенант, подойдите...
я послушно исполнил приказание
- возьмите эти пакеты. Вы же англичанин? - внимательно посмотрел на меня (вероятно его смутил мой плащ накинутый поверх мундира) - вы из 8-го пехотного?
- да, генерал!
- передайте сначала сэру Кингсли пакет с приказами для его бригады, а второй пакет передайте ганноверцам.... живее молодой человек! Живее, ради всего святого!!!

Пакет оказался на удивление тяжелым. Я сел на своего молоденького гюнтера и направился в сторону самого пекла сражения.
Я приближался все ближе и ближе к самой гуще боя - линии сходились, артиллерия посылала Смерть в каждом залпе.
Зрелище было завораживающее: полоскали на ветру знамена, гремели барабаны, бухали пушки.

Я приблизился к группе английских и ганноверских офицеров, которые прямо на дороге (не спешиваясь) обсуждали детали предстоящего сражения.
- Джентельмены, где находится Генерал сэр Кингсли, у меня для него пакет из Ставки.
- Лейтенант, вам нужно скакать ориентируясь на мельницу, справа от нее видите поле? Так вот, бригада сэр Кингсли выдвигается согласно плану именно туда...
... в этот момент мимо нас с жужжанием пронеслось ядро и врылось в истоптанную тысячами ног землю примерно в 60-70 футах от нас.
- не робей, парень, сегодня этого добра прилетит в нашу сторону еще много - засмеялся здоровый усатый немец в форме пехотной Гвардии Ганновера (наверное полковник).

Мой путь пролегал за нашими атакующими линиями - у меня была возможность оценить всю красоту строя нашей армии, которую портили неровные кучки людей шотландского батальона (ну кто в современной войне будет использовать рассыпной строй, это же глупость... надеюсь со временен красота линейного строя вытеснит этот пережиток ) располагающихся перед бригадой сэра Кингсли.

Шотландцы рассыпались небольшими группами примерно в 100-150 ярдами перед линией сформированной бригадой и вели достаточно беспорядочный огонь по австрийцам с максимального расстояния. Огонь был крайне неэффективный, однако австрийская артиллерия активно отвлекалась стрельбой по небольшим группам стрелков в поле, а не по наступающим батальонам.

Я передал пакет с приказами адбютанту сэра Кингсли и собирался уже возвращаться в ставку, когда меня окликнули:
- Юный джентльмен, подойдите сюда! - сам сэр Кингсли подзывал меня к себе и группе офицеров, которые его окружали: - срочно передайте этот пакет ганноверской бригаде и возвращайтесь.
- Джентельмены! - теперь генерал обратился к своим офицерам: - Мы атакуем!
Штаб бригадного генерала пришел в движение, многие ординарцы быстро вскочили на своих скакунов и с письменными приказами отправились к своим батальонам... я же направился к ганноверцам.

Еще во время последней битвы я проникся безграничным уважением к этим континентальным подданным нашего Короля. Три батальона, которые с таким ожесточенным упорством в прошлый раз наступали на противника и отступали только когда количество людей, которые были в состоянии держать мушкет, уменьшалось вдвое с их первоначальной численностью, да и то, только для того, чтобы привести в порядок свои ряды, построится, гордо поднять знамена и вступить в бой снова.
Проезжая мимо безостановочно стреляющей ганноверской батареи - я очередной раз обратил внимание на отличие ганноверских солдат от британских: мода на усы и прусские косицы, а также накрахмаленные парики была очень сильна в рядах этих замечательных людей...

Ганноверский генерал отреагировал на приказ несколько холодно (его можно понять, его батальоны крайне сильно пострадали в прошлом сражении), однако мимолетная холодность сменилась кипучей деятельностью - были разосланы ординарцы по батальонам и линия ганноверской бригады пришла в движение.
Сразу за ганноверцами располагалась бригада второй линии - состоящая из трех британских батальонов, задача которых было поддерживать своих ганноверсих коллег во всех их действиях во время боя, они также пришли в движение.

Было крайне красиво наблюдать как полощут на ветру знамена, как играют флейты и стучат барабаны. Однако, то здесь, то там на земле были видны тела убитых солдат - австрийская артиллерия не давала забыть о себе.

Я неторопливо возвращался к расположению бригады сэра Кингсли, когда я понял, что звуки боя изменились... я торопливо достал, подаренную мне отцом, подзорную трубу и стал оглядывать наши линии. Ну, конечно же, линии наших войск и войск противника сблизились на расстояние в 150-180 ярдов - грянул первый мушкетный выстрел и линия австрийцев покрылась сначала небольшими островками ружейного дыма, потом островки стали превращаться в серо-белое облако, которое полностью скрыло противника из виду. Я пришпорил свою лошадь и поспешил к своим...

Этот первый залп был ужасающим, словно куклы стали падать люди в первых шеренгах британских батальонов, также я увидел, вернее сначала услышал, как автрийская батарея дала картечный залп по рассыпанным в поле горцам.
Спустя несколько минут подобное повторилось и против ганноверцев. Однако, ни стрельба, ни разъедающий глаза пороховой дым не смогли укротить боевой дух наших войск и они продолжали свое неуклонное движение вперед.

Я приближался к нашим боевым порядкам, когда я увидел, что сэр Кингсли отводит горцев за линию, даб они снова собрались и построились, примерно в это же время несколько правее от нашей бригады я заметил движение... и припал к окуляру подзорной трубы: много людей, пруссаки, на головах митры... Боже, да это же гренадерская бригада центра наших позиций!!! Они неуклонно двигались на австрийские линии.

Тем временем наши батальоны вошли в поле и замедлили свой шаг, что не помешало вести активную стрельбу - наши мальчики показали, что заначит делать два выстрела в минуту:

Десяток шагов перед - залп - огонь и дым... на много минут стало ничего не видно - доносились отдельные окрики офицеров, грохот стрельбы и едкий пороховой дым. Казалось весь мир провалился во тьму ибо через каких-то полчаса солнце было видно в ивде бледного шара...